Журналист Максим Шевченко рассказал о поездке в КБР Татьяне Фельгенгауэр на программе «Особое мнение» радиостанции "Эхо Москвы".

М. ШЕВЧЕНКО: У нас была поездка рабочей группы Общественной палаты в Кабардино-Балкарию. М многое увидели благодаря тому, что была беспрецедентная открыть руководства Кабардино-Балкарии, руководства УФСИН России, судьи Гориславской, которая ведет процесс по делу о 13 октября. То есть руководство Кабардино-Балкарии во главе с Арсеном Каноковым и его администрацией, - нас сопровождал первый заместитель главы администрации Залим Широков на всех встречах, - ну, просто позволило всем оппозиционным силам, причем максимально критикующим Канокова, встретиться с нами, и время этих встреч не было регламентировано. Например, в Хасанье мы встречались с балкарской общественностью. Хасанья – это балкарский такой пригород Нальчика.

Пусть меня простят жители Хасаньи, но он пока является пригородом еще. Может быть, когда-нибудь это будет и село самостоятельное, как это было раньше. Пять часов длилась эта встреча, пять с половиной. И старейшины балкарского народа, остро критикующие как бы практику решения земельных споров Кабардино-Балкарии, и матери подсудимых или убитых мусульман, или похищенных мусульман, пропавших без вести. Выступили все абсолютно. То же самое было в Тырныаузе, где мы попали в режим КТО. Там КТО находится, в Эльбрусском районе.

Люди приехали со всего Эльбрусского района, встреча была около пяти часов. То же самое – максимальная откровенность. Я думаю, что вы более подробно, вам, может быть, сделать передачу отдельную «Своими глазами» и позвать, допустим, тех, кто там был со мной, журналистов. К сожалению, журналисты «Эха Москвы» туда не попали, очень жаль. Хотя мы вас приглашали. Но самое главное, мы были в селении Исламей – это кабардинское село, где точно так же представители кабардинских организаций выступали абсолютно откровенно, никакой цензуры, никакой закрытости, ничего такого не было. Но самым главным, я считаю, с точки зрения моральной и нравственной, для меня и для многих других – это было посещение СИЗО, следственного изолятора Нальчика, где уже 6-й год (6-й год – я подчеркну это, господа адвокаты, правозащитники, журналисты и все прочие) люди содержатся в маленьких камерах и ждут окончания суда по делу о 13 октября 2005 года, о нападении на силовые структуры Нальчика. 6 лет люди ждут приговора. Следствие, в ходе которого, по их словам, и это подтверждается многими, почти ко всем из них применялись методы физического воздействия с целью подписания протокола следствия и признательных показаний и так далее. И этому суду еще полтора года где-то быть, минимум, как говорят многие. Уже 800 с лишним томов уголовного дела там представлено.

Я еще раз хочу поблагодарить судью Гориславскую за то, что она дала нам разрешение на встречу с подсудимыми. Я назову имена тех, с кем мы встречались – это Муса Саблиров, это Хусейн Хуболов, это Анзор Ашев, это Эдуард Миронов, это Расул Кудаев, это Каземат Кычкоев, это Азамат Шакумов и Арсен Базиев. 8 человек. Мы не могли встретиться со всеми 56-ю, кто сидит в этом СИЗО. Но вот мы запросили встречу с пятью – с Кудаевым, Мироновым, Хуболовым, Саблировым и Ашевым, - потому что именно с их стороны было максимальное количество жалоб, по сведениям правозащитникам, по содержанию в СИЗО.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот эта поездка – это следствие того, что, может быть, что-то поменяется в лучшую сторону? Или просто вы уже там всех достали своими запросами, и было проще дать вам встретиться с людьми?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет, я почувствовал, что и руководство республики, и руководство, кстати, УФСИНа, вот Федоров Василий Валерьянович, новый руководитель, который 11 мая заступил в должность, он тоже нам обеспечил максимальную открытость при посещении СИЗО. Конечно, мы беседовали с подсудимыми в его присутствии, в присутствии также врача там главного, начальника СИЗО Владимира Попова, который, конечно, несколько странно, экстравагантно себя вел, все время шутил. Мне вообще не понятно, когда начальник СИЗО шутит постоянно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может, у него нервное это.

М. ШЕВЧЕНКО: А начальник СИЗО не может быть нервным, потому что это место скорби. Во-первых, он уверен, что они уже виновны. Мне кажется, что отличие СИЗО от тюрьмы или от колонии в том, что в нем содержатся люди, по отношению к которым еще не вынесен приговор. Я это говорю… я дал слово Попову, что я не буду передавать то, о чем мы говорили внутри СИЗО, но я могу сослаться на его интервью «Московскому комсомольцу» по Кабардино-Балкарии, где он говорит об этих подсудимых как о безусловно виновных. Что, на мой взгляд, является нарушением закона и формирует его отношение к ним. Например, они жаловались, что им сократили встречи с трех часов до 30 минут. Мне говорят: «Ну почему они должны выделяться из общей массы подсудимых?». А я им говорю: «Господа офицеры, а каких вы еще знаете подсудимых, которые 6 лет уже сидят в этих камерах жутких и ждут решения суда? А вдруг окажется, что из них почти все, многие из них, невиновны или нет доказательной базы по их обвинению? Потому что есть масса свидетельств. У вас уже есть один человек, который умер в ходе процесса от цирроза печени». Говорят, что он был наркоманом, но есть другое свидетельство, что он умер от того, что во время допроса ему просто разбили печень. Врач говорит, что он был наркоманом. А все остальные говорят, что ему разбили печень во время допроса в 6-м отделе города Нальчика, который, собственно, занимался пытками и допросом. Мы встречались с братом и сестрой Руслана Нахушева, бывшего офицера КГБ, который возглавлял Институт исламских исследований в Нальчике. Сейчас говорят, что он чуть ли не был пособником терроризма, пишут об этом ментовские журналисты.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот у вас была такая поездка… Результат?

М. ШЕВЧЕНКО: Это была самая жесткая поездка из всех поездок на Кавказ. Потому что она была самая открытая. Результат – это позиция президента Кабардино-Балкарии. Он, безусловно, настроен на мир. Арсен Каноков сказал, что он готов разговаривать с кем угодно – и с балкарскими старейшинами, и с представителями исламской оппозиции - со всеми, кто проявит готовность к диалогу. Более могу сказать, это важно. Это важнейшее, что я сейчас хочу сказать. Во время разговора с этими ребятами в СИЗО эти ребята, во-первых (я отвечаю за свои слова), многие из них… ну мы и до этого знали о том, что происходило до 2005 года, до 13 октября. Как выбривали кресты на головах. Как ОМОН входил в мечеть, брал молодых мусульман и выбривал им там кресты, приговаривая при этом всякие оскорбительные антиисламские слова. Как министр Шогенов говорил им в лицо: «Ну что, что ж ты, не мужик, что ли, в лес не уходишь? Чего ж ты шахидом не хочешь стать, что ли? Ты что, не мужчина?». Это говорилось, в частности, вот Эдуарду Миронову, он на процессе потребовал, чтобы вызвали Шогенова, бывшего министра внутренних дел, и Беслана Мукожева вызвали свидетелем.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В следующий раз вы когда туда поедете, чтобы закрепить этот результат?

М. ШЕВЧЕНКО: Я буду ездить постоянно в Кабардино-Балкарию. Мы проедем по всем балкарским горным селам. Я обещал президенту и балкарским старейшинам, и всем, что мы поможем, чтобы Общественная палата… Я хочу, чтобы народ Кабардино-Балкарии сам решал эти проблемы, без Москвы как руководящего органа. И уверен, что они сами способны это сделать. Мы поможем Общественной палате республики, общественным организациям найти такие формы согласия, чтобы эти конфликтные ситуации перешли, по крайней мере, в форму взаимного диалога, а не в форму острого такого конфликта. Мы, безусловно, будем заниматься нарушениями прав мусульман. Вот, в частности, хочу сказать последнее. Сегодня ночью во Владикавказе было арестовано 30 молодых мусульман, в том числе из окружения Муфтия Осетии. Это люди, которые… и современный Муфтий, способствуют миру в республике, способствуют миру с Ингушетией. Я считаю, что эти аресты могут сорвать мирный процесс по Пригородному району. И я считаю, что, несмотря на то, что нам рассказывают, что там мир да благодать, в Осетии, там идет жесточайший конфликт между кударцами, выходцами из Южной Осетии, и дигорцами и иронцами, коренными жителями Северной Осетии, большинство из которых – это мусульмане. Могу сказать последнюю фразу, Таня – что у жителей Северной Осетии, у дигорцев и у иронцев, с ингушами конфликтов практически нет, они веками жили вместе. Вот я на эти аресты прошу обратить власти в Москве самое пристальное внимание. Они могут иметь самые тяжелые последствия.